На протяжении более десяти лет Андрей Чикатило совершал чудовищные преступления, оставаясь в тени и ускользая от правосудия. Его жертвами стали десятки людей, преимущественно дети и молодые женщины, чьи жизни оборвались в результате жестоких нападений. Особую тревогу вызывал тот факт, что за одно из первых убийств был осужден и казнен невиновный человек, что лишь укрепило уверенность маньяка в своей безнаказанности. Преступления Чикатило долгое время не связывались в единую цепь, поскольку они происходили в разных регионах, а методы и выбор жертв казались хаотичными. Система правоохранительных органов Советского Союза, привыкшая к иным формам преступности, оказалась не готова к столкновению с серийным убийцей такого масштаба. Отсутствие опыта, технологий и координации между ведомствами позволило Чикатило продолжать свою кровавую деятельность, оставляя за собой шлейф изуродованных тел и сломанных судеб.
Постепенно следователи начали объединять разрозненные эпизоды в общее дело, осознав, что имеют дело с одним и тем же преступником, которого в прессе прозвали «Лесным маньяком» или «Бешеным зверем». Для его поимки были мобилизованы колоссальные ресурсы: тысячи милиционеров, добровольцев из народных дружин, следователей и экспертов, включая психиатров, которые пытались составить психологический портрет неуловимого убийцы. Разрабатывались новые методики расследования, включая масштабные проверки и операции, направленные на выявление подозреваемых по косвенным признакам. Однако Чикатило, пользуясь несовершенством системы и собственной осторожностью, продолжал уходить от засад и проверок, иногда оказываясь буквально в шаге от разоблачения. Его арест в 1990 году стал результатом многолетней, изнурительной работы, когда случайная проверка документов на вокзале привела к задержанию, а последующая экспертиза окончательно подтвердила его причастность к убийствам. Противостояние с этим маньяком не только потрясло общество, но и заставило пересмотреть подходы к расследованию тяжких преступлений, показав, насколько уязвимыми могут быть привычные механизмы защиты правопорядка перед лицом непредсказуемой жестокости.